Первый год
После больницы, почти сразу мы поехали в Ригу на дачу. Перед отъездом помню смешной эпизод. Лена лежала на спине в кроватке, а я нагнулся или присел, но вдруг непроизвольно широко зевнул. Лена с интересом уставилась в открытый рот — никогда подобного не видела. Тогда я решил его не закрывать, — ведь ей интересно. Тут-то, через полминуты разглядывания, она разрыдалась от страха — впервые видела папу в таком положении — какая-то страшная темная пещера вместо лица. Ужас.
В Риге жили мы на даче вдвоем — иногда приезжали гости. Размеренная жизнь — даже радио не было первые недели. Лена лежала на веранде в кроватке. Мы ходили с ней гулять (коляске по лесу было не проехать — на руках ездила, конечно). Каждый вечер грел воду и мыл ее. Что-то не помню, когда именно мы с ней были на даче у подруги моей мамы — немного дальше от города, но гораздо ближе к морю В этом году или в следующем? Видимо, в следующем, так как в этом мы пробыли все время на даче родителей. Родители мои приезжали редко, привозили продукты.
Однажды привезли щенков — они родились у собачки Джольки. Щенки ползали около кроватки, — черные, мохнатые, — а Леночка, лежа на животе, не отрывалась от них взглядом. По-моему, весь день, пока собачки пробыли на даче, она так и провалялась, глядя на них, даже кушать не хотела. Так и засыпала, лежа на животе, разглядывая собачек, а проснувшись, продолжала глядеть, не отрываясь, пока они не уехали.
Питались мы «по науке». Я старался давать разные супчики, готовить разнообразную еду. Считал количество витаминов. И перестарался — накормил ягодами, у Лены начался диатез. Причем сначала я решил, что ее комары покусали — красненькие точки на щечках. Щечки стали красными, в небольших точках, как от укусов комариков. Честно говоря, я не придал этому значения и уехал в Москву, так как мой отпуск закончился, — надо было деньги зарабатывать на кинофестивале.
Лена осталась на даче, а через несколько недель вся покрылась сыпью — особенно щечки и ножки. Долго пришлось потом заниматься лечением — и ножки мазали, и перевязывали, и мази доставали. А главное, они чесались и покрывались коростой. Пришлось также резко ограничить Леночку в еде — одно время давали только гречневую кашу с молоком, и все потому, что летом я перекормил ее ягодами. Слава богу, все окончилось благополучно.
Возвращались мы из Риги, сидя в самолете на местах, специально отведенных для самых важных персон — билеты доставать было сложно, приходилось показывать удостоверение работника Партии и врать, что срочно вызывают на работу в Центральный Комитет — тогда это были магические слова, которые открывали все двери. Во время первого полета Леночка пролежала оба часа на специальном столике и проспала. Я боялся, что у нее заболят ушки, но она никак не прореагировала на набор высоты и снижение. И впоследствии, во время полетов она всегда спокойно спала — кто-то рассказавал, что уменьшение давления помогает расслабиться — что-то в этом роде.
В сентябре 1983 года, в Москве, Лена опять ходила гулять в коляске, — она уже сидела и даже пыталась встать. Еще летом, в Риге, когда я уехал на три недели и затем вернулся, я взял ее на руки, придерживая за головку — чтобы та не откинулась назад — как это я делал раньше, а все вокруг рассмеялись, потому что она уже прекрасно держала головку сама. А вот осенью начала садиться (или немного раньше). В октябре — почему-то запомнил, что был октябрь, на моих глазах, она, держась за спинку кроватки, пыталась подняться на ножки, у нее ничего не получалось — она уже несколько дней пыталась это сделать, но без результата. Вдруг она вскрикнула от напряжения — как штангисты, которые вскрикивают, поднимая тяжелую штангу, и, не переставая вопить от натуги, покраснев, делая упор на ножки, ухватившись за спинку, резко встала. В последний момент казалось, что она сейчас рухнет под тяжестью тела, но Леночка крепко стояла и гордо поглядывала вокруг.
 |
| Парусник. Фотография - автор Леночка, старая фотография. |
С тех пор она стала вставать всегда — и когда надо было ложиться спать, и когда надо было есть. Когда Лену укладывали, ребенок всегда шебуршился, вскакивал, веселился. И так продолжалось, пока сон буквально не укладывал ее на кровать. Однажды, когда она в очередной раз села, не желая лежать, я решил не обращать внимания, и через десять минут бормотания, она вдруг затихла. Я заглянул в комнату — Леночка спала сидя. Голова свесилась на грудь, ручки были сложены на коленях. Вид был уморительный — она так и не захотела лечь. Сидел такой белоголовый комочек в синей распашонке, с большой головой, упавшей вперед на грудь.
Кстати, помню, в мае, когда ей было 3 месяца (помню, потому что это были самые тяжелые дни — приходилось вставать, бегать за едой, ехать на работу на другой конец города, затем мчаться на такси на другую работу — тратя столько же, сколько зарабатывал, но надо было показать себя, чтобы на новую работу взяли на постоянную ставку и так далее), я вернулся домой буквально ошалевший от усталости, и увидел, что ребенок лежит и пристально рассматривает ножку, поднесенную к самым глазам. Затем она подняла вторую ножку, затем укусила себя за пальчик на ноге. Делала она это с поразительным интересом, больше ничего в мире для нее не существовало. Она впервые открыла для себя существование ножек, да еще подчиняющихся ее приказам. Это был исследователь, проверяющий реакцию этих двух штучек на различные раздражители. В этом возрасте человек начинает что-то исследовать.
Потом Лена научилась ходить — сначала очень осторожно и падая на каждом шагу, а затем, все лучше и лучше. Но даже когда она уже умела ходить и неплохо держалась на ногах, предпочитала все равно ползать на четвереньках — так получалось резвее и гораздо удобнее: попа задиралась вверх и ребенок быстро семенил ручками и ножками, бегая, как маленький щенок. Мне даже стало не по себе — а вдруг какие-то проблемы с развитием, но меня быстро успокоили — любой ребенок сначала начинает бегать на четвереньках — так удобнее, но этот этап проходит весьма быстро.
No comments:
Post a Comment