Леночка: Первые месяцы

Леночка: Первые месяцы

Впервые я увидел Леночку через окно роддома — внутрь в те времена не пускали. Хотя палата находилась на четвертом этаже, удалось разглядеть, что личико у Леночки было красным-красным. Подумалось, что, наверно, она только что много плакала — все дети плачут, — но позже прочитал, что, оказывается, при рождении все малыши очень красного цвета — из-за прилившей крови. И цвет сохраняется сутки.

Во-второй раз увидел уже при выходе из роддома. Когда она очутилась у меня на руках, я поразился — насколько она была легкой. Совсем ничего не весила. На следующий день, взяв её на руки, я понял Лена не так уж и невесома, — не могла же она набрать такой вес за сутки. Наверно, в первый день я просто очень переживал, поэтому и веса не чувствовал.

В первый же день, когда ее стали купать, Леночка закричала и заплакала — просто от испуга, так как температуру воды я тщательно проверил (долго пытался купить градусник для воды, так и не купил — тогда товаров в магазинах не было, но достал у одного приятеля). Заплакала она и на второй день, и на третий. Вообще не любила купаться и привыкала к воде долго. Но в первый раз меня поразила реакция — ожидалось, что ей должно понравиться, но вдруг, совсем неожиданно, ребенок ужасно пугается всего нового. Тогда стало ясно, что психология малышей, о которой столько читал, но не принимал слишком всерьез, действительно существует, хотя казалось бы — подумаешь, открытие. И как долго ей пришлось привыкать к купанию из-за первого стресса!

Кстати, помню, когда мы приехали в Ригу, на дачу — уже летом, я в первый день только окунул ее и сразу же вытащил, так как она опять заплакала — переволновалась в полете (мы прилетели на самолете). Бабушка удивилась — как это так, ведь не так же быстро купать надо — не одну секунду. Пришлось объяснять, что ребенок не очень любит купаться, поэтому не хочется его слишком волновать.

Позже — когда Лена стала что-то понимать и купаться полюбила, придумали мы с ней игру в медвежонка. Из воды теперь ее было вытащить трудно, а слишком долго в ней сидеть тоже не рекомендуется, поэтому после купания приходил «медвежонок» — я брал мохнатое красное полотенце и набрасывал Лене на голову, а затем укутывал и вытирал насухо, приговаривая, что я просто глажу медвежонка, а не вытираю воду. Только так удавалось ее вытащить из воды без особого труда. Веселья было навалом.

Сначала Лену купали в ванночке в комнате — воду я носил в ведре из ванной комнаты, где воду в первое время кипятили, но затем стали брать просто горячую из-под крана. Затем ванночку стали ставить в ванной, — когда девочка подросла, и опасность заразиться какими-то болячками от соседских детишек исчезла. Ванночку вешали в коридоре на стене, а так как места там уже не было, то висела она на «проходном месте» — перед входом в ванную и иногда, когда ее задевали плечом, с грохотом падала на пол.

Но речь идет уже о комнате в огромной квартире на Мясковского, а сначала, несколько дней, Леночка жила в однокомнатной квартирке на Карманицком переулке — правда, была перегородка, отделявшая часть комнаты. Места там было немного, и приходилось тоже изворачиваться, чтобы Леночку выкупать. Но буквально через несколько дней, наконец-то, удалось снять квартиру в Медведково — далеко от центра, зато отдельная квартира, хозяева которой уехали в долгую командировку за границу.

Зима прошла быстро — Лена родилась в самом ее конце, хотя еще и случались морозные дни. В Медведково было очень много зелени, и я старался гулять с ней как можно больше — разумеется, когда стало потеплее. Не помню точно, уже тогда или позже, она начала хватать край коляски ручками и, подтягиваясь, пыталась подняться. Удивительно, какие это были осознанные движения — помню, насколько поразительно четко она это делала: первое, что к чему она приступала, лежа в коляске, — хваталась за ее край и пыталась подтянуться, чтобы оглядеться вокруг. Когда это удавалось — удовлетворенно гугукала. Да, скорее всего, это было уже осенью, перед тем как Лена стала сама вставать. Тогда уже было опасно оставлять ее в коляске — запросто могла вывалиться.

Голова у ребенка огромная — чуть-ли не треть по отношению к общему телу, поэтому перевешивает, и ребенок вываливатся из кровати, из коляски, просто из рук — об этом много пишут, так как взрослые забывают об этом, а подобные ситуации крайне опасны для малышей. Но мне как-то удавалось не давать её свалиться.

Помню, как-то купил я себе очень красивую кофту, и чуть ли не в первый день мы пошли гулять. Стало жарко, и кофту я повесил на нижнюю планку прогулочной кроватки. Не заметил, как кофта куда-то упала. Так и не нашел. Но, наверно, было это тоже уже позже — в сентябре, так как купил я кофту в Риге (в Москве таких не было).

Но помню другие ощущения — никогда до выходов на прогулку с коляской не представлял себе, сколько в асфальте трещин и неровностей. На каждом бугорке коляска подпрыгивает, а Леночка может проснуться. Поэтому ходить приходилось крайне осторожно, приглядывая за трещинами. Возненавидел людей, которые проходили мимо коляски, громко болтая и не обращая внимание на спящего ребенка. Прогонял подбегавших собак. Внимательно следил за машинами — чтобы они не заурчали или не обдали дымом — сколько нового для себя открыл. Раньше никогда не обращал внимания ни на трещины в асфальте, ни на коляски, что мимо проезжают.

А Леночка на прогулках либо спала, либо болтала о чем-то — «буль-буль-буль». И, хотя, она, конечно, ничего не понимала, мне нравилось с ней разговаривать. Нес какую-то чепуху — без смысла, — сам иногда смеялся над ерундой, которая получалась: «… и вот пошел дед на реку, глядит, курочка в самолете летит, а у нее в руках книга, а в книге написано, как Робинзон Крузо залез на крышу, глядь, а там пожарная машина уже находится. Пожарные вышли и стали дом поливать, вода льется, лужи вокруг, тут и снег пошел, стали дети снежную бабу лепить. А холодно, как на Северном полюсе. Тут медведица решила лечь на зиму в берлогу…»

Каждое утро приходилось бегать на специальную домовую кухню, где выдавали кефир и молоко в маленьких бутылочках. Надо было приходить к открытию, очень рано, так как если придти попозже, то уже кефира не хватало, а он был специальный — для малышей. В магазинах его не было, разумеется. Впрочем, опаздывать не получалось, так как к 8 утра надо было ехать на работу, до которой я добирался полтора часа ровно. А так как в метро народу было полным полно, то сесть не удавалось.

Красный цветок. Одна из первых фотографий, сделанных Леночкой

После еды надо было вымыть бутылочку, потому что новые кефир и молоко выдавали только после сдачи использованных. Горлышко было очень узким, мыть было сложно. Я пропихивал внутрь тряпочку и тряс бутылочку, пока все следы не исчезали. Лена лежала в колясочке около кухонного стола и с удовольствием наблюдала за мытьём. Не знаю, почему, но ей это нравилось — наверно, журчание воды, блеск посуды… Приходилось вставать немного боком к раковине, чтобы ей было все видно. Одновременно я объяснял, что делаю — мою, тру, вытираю…

По ночам Лена спала плоховато, часто просыпалась, а окончательно вставала около 6 утра. Иногда укачивал ее по часу. Одновременно приходилось разогревать молочко или кефир, чтобы ее покормить. Поспать почти не удавалось. Ведь после работы и полутора часов езды домой, надо было еще купить продукты — а это было не так-то просто в нашей стране. (С тех пор я и полюбил принимать ванну — укаладывался на полчаса и расслаблялся, чтобы придти в себя после всего этого).

Потом Леночка попала в больницу, где провела пару недель, если не ошибаюсь. Легче без неё не было, так как я очень переживал, а к тому же, каждый день ездил после работы в больницу — просто чтобы с ней побыть. Было тепло, мы сидели на скамейке — Лена у меня на руках, а рядом сидели и курили студенты, а я их отгонял подальше, но эти студенты-медики (!) совершенно не обращали внимания на ребенка. И мы опять с Леной болтали — точнее, я болтал, а она внимательно слушала, как будто бы все понимала.

Потом Лену выписали — она была спокойной и равнодушной — ее закармливали, как и всех детей в больнице, таблетками, чтобы она не плакала и не мешала медсестрам.

Продолжение:

• Леночка - первый год

Лена.

Леночка - первый год

Первый год

После больницы, почти сразу мы поехали в Ригу на дачу. Перед отъездом помню смешной эпизод. Лена лежала на спине в кроватке, а я нагнулся или присел, но вдруг непроизвольно широко зевнул. Лена с интересом уставилась в открытый рот — никогда подобного не видела. Тогда я решил его не закрывать, — ведь ей интересно. Тут-то, через полминуты разглядывания, она разрыдалась от страха — впервые видела папу в таком положении — какая-то страшная темная пещера вместо лица. Ужас.

В Риге жили мы на даче вдвоем — иногда приезжали гости. Размеренная жизнь — даже радио не было первые недели. Лена лежала на веранде в кроватке. Мы ходили с ней гулять (коляске по лесу было не проехать — на руках ездила, конечно). Каждый вечер грел воду и мыл ее. Что-то не помню, когда именно мы с ней были на даче у подруги моей мамы — немного дальше от города, но гораздо ближе к морю В этом году или в следующем? Видимо, в следующем, так как в этом мы пробыли все время на даче родителей. Родители мои приезжали редко, привозили продукты.

Однажды привезли щенков — они родились у собачки Джольки. Щенки ползали около кроватки, — черные, мохнатые, — а Леночка, лежа на животе, не отрывалась от них взглядом. По-моему, весь день, пока собачки пробыли на даче, она так и провалялась, глядя на них, даже кушать не хотела. Так и засыпала, лежа на животе, разглядывая собачек, а проснувшись, продолжала глядеть, не отрываясь, пока они не уехали.

Питались мы «по науке». Я старался давать разные супчики, готовить разнообразную еду. Считал количество витаминов. И перестарался — накормил ягодами, у Лены начался диатез. Причем сначала я решил, что ее комары покусали — красненькие точки на щечках. Щечки стали красными, в небольших точках, как от укусов комариков. Честно говоря, я не придал этому значения и уехал в Москву, так как мой отпуск закончился, — надо было деньги зарабатывать на кинофестивале.

Лена осталась на даче, а через несколько недель вся покрылась сыпью — особенно щечки и ножки. Долго пришлось потом заниматься лечением — и ножки мазали, и перевязывали, и мази доставали. А главное, они чесались и покрывались коростой. Пришлось также резко ограничить Леночку в еде — одно время давали только гречневую кашу с молоком, и все потому, что летом я перекормил ее ягодами. Слава богу, все окончилось благополучно.

Возвращались мы из Риги, сидя в самолете на местах, специально отведенных для самых важных персон — билеты доставать было сложно, приходилось показывать удостоверение работника Партии и врать, что срочно вызывают на работу в Центральный Комитет — тогда это были магические слова, которые открывали все двери. Во время первого полета Леночка пролежала оба часа на специальном столике и проспала. Я боялся, что у нее заболят ушки, но она никак не прореагировала на набор высоты и снижение. И впоследствии, во время полетов она всегда спокойно спала — кто-то рассказавал, что уменьшение давления помогает расслабиться — что-то в этом роде.

В сентябре 1983 года, в Москве, Лена опять ходила гулять в коляске, — она уже сидела и даже пыталась встать. Еще летом, в Риге, когда я уехал на три недели и затем вернулся, я взял ее на руки, придерживая за головку — чтобы та не откинулась назад — как это я делал раньше, а все вокруг рассмеялись, потому что она уже прекрасно держала головку сама. А вот осенью начала садиться (или немного раньше). В октябре — почему-то запомнил, что был октябрь, на моих глазах, она, держась за спинку кроватки, пыталась подняться на ножки, у нее ничего не получалось — она уже несколько дней пыталась это сделать, но без результата. Вдруг она вскрикнула от напряжения — как штангисты, которые вскрикивают, поднимая тяжелую штангу, и, не переставая вопить от натуги, покраснев, делая упор на ножки, ухватившись за спинку, резко встала. В последний момент казалось, что она сейчас рухнет под тяжестью тела, но Леночка крепко стояла и гордо поглядывала вокруг.

Парусник. Фотография - автор Леночка, старая фотография.

С тех пор она стала вставать всегда — и когда надо было ложиться спать, и когда надо было есть. Когда Лену укладывали, ребенок всегда шебуршился, вскакивал, веселился. И так продолжалось, пока сон буквально не укладывал ее на кровать. Однажды, когда она в очередной раз села, не желая лежать, я решил не обращать внимания, и через десять минут бормотания, она вдруг затихла. Я заглянул в комнату — Леночка спала сидя. Голова свесилась на грудь, ручки были сложены на коленях. Вид был уморительный — она так и не захотела лечь. Сидел такой белоголовый комочек в синей распашонке, с большой головой, упавшей вперед на грудь.

Кстати, помню, в мае, когда ей было 3 месяца (помню, потому что это были самые тяжелые дни — приходилось вставать, бегать за едой, ехать на работу на другой конец города, затем мчаться на такси на другую работу — тратя столько же, сколько зарабатывал, но надо было показать себя, чтобы на новую работу взяли на постоянную ставку и так далее), я вернулся домой буквально ошалевший от усталости, и увидел, что ребенок лежит и пристально рассматривает ножку, поднесенную к самым глазам. Затем она подняла вторую ножку, затем укусила себя за пальчик на ноге. Делала она это с поразительным интересом, больше ничего в мире для нее не существовало. Она впервые открыла для себя существование ножек, да еще подчиняющихся ее приказам. Это был исследователь, проверяющий реакцию этих двух штучек на различные раздражители. В этом возрасте человек начинает что-то исследовать.

Потом Лена научилась ходить — сначала очень осторожно и падая на каждом шагу, а затем, все лучше и лучше. Но даже когда она уже умела ходить и неплохо держалась на ногах, предпочитала все равно ползать на четвереньках — так получалось резвее и гораздо удобнее: попа задиралась вверх и ребенок быстро семенил ручками и ножками, бегая, как маленький щенок. Мне даже стало не по себе — а вдруг какие-то проблемы с развитием, но меня быстро успокоили — любой ребенок сначала начинает бегать на четвереньках — так удобнее, но этот этап проходит весьма быстро.

Продолжение :

• Леночка — Растём!

Лена с друзьями - игрушечная собачка Сова и юный кот Пуша.

Растём

Растём

Если не ошибаюсь, в феврале 84 года, когда Лене исполнился год, мы переехали на улицу Мясковского, где получили комнату в большой коммунальной квартире - благодаря случайности - еще летом я совершенно случайно узнал, что по закону мы имели на нее право, но никто об этом никогда нам не рассказывал. И через несколько месяцев бюрократического процесса мы все-таки с триумфом въехали в свою комнату, хоть и с кучей соседей, но свою.

У Лены был свой угол - отгороженная шкафом часть комнаты. Шкаф отделял ее от кухоньки и остальной комнаты. Между шкафом и стенкой была повешена занавеска. На шкафу была наклеена огромная афиша из чешского мультфильма про большую собаку. Огромный сенбернар лежит перед миской еды, а вокруг стоит группа смешных человечков. Сколько сказок про эту собачку было рассказано вечерами!! Каждый день Леночка просила сказку про "большую собачку", а затем засыпала, глядя на афишу.

Еще она любила сказку про Леночку, к которой в гости на день рождения пришло много-много зверей - героев сказок. Там были и Зайчик-побегайчик, и Волчок-серый бочок, и Заяц-хвастунишка, и Лягушка-скакушка, и Лягушка-Фроги (из одной английской сказки), и волк Акела и десятки других зверюшек. Только перечисление гостей занимало несколько минут, причём доставляло особенное удовольствие. Все звери собрались, танцевали, пели, рассказывали сказки, собирали цветочки, катались на лодочке и так далее. Эту сказку рассказывал каждый день.

Фиолетовый цветочек. Фото - Леночка

Но человечек не любил засыпать. После сказки, когда полагалось спать, Лена просила пить, затем писать, затем какать, затем снова пить и так далее. Таким образом она оттягивала момент сна, но она и не подозревала, что все эти фокусы уже были давно описаны в детских книгах и разгаданы взрослыми. Наверно, ей казалось, что никто и не догадывается о ее блестящей находке - изобретении способов не засыпать.

Но спала она неплохо, не так, как в первые месяцы жизни.

Затем Лена пошла в ясли, позже в детсад. Ясли были далеко от дома, но садик почти рядом. В яслях Леночка подружилась с мальчиком по имени Олег Разумнов, с которым они вместе гуляли, когда шли из садика домой. Я редко отводил её в ясли и забирал ее из яслей, но когда это случалось, мы по дороге домой шли мимо каменного парапета, на который я Леночку подсаживал, а она по нему бродила взад и вперед, а затем соскакивала, сначала долго готовясь к прыжку. Позже, когда мне пришлось проходить мимо этого места, меня очень удивило, что от края парапета до земли было совсем невысоко - буквально сорок сантиметров. И, однако, каких трудов стоило ребенку залезть на него и прыгнуть. И мне тогда парапет казался высоким.

Так же произошло и с большой афишей около кинотеатра "Октябрь". Лена, гуляя, если мы доходили до этого места (впрочем - редко), любила гулять под этой афишей - проходя под ней в одну и другую сторону. Она при этом нагибалась, а я смеялся и убеждал ее не нагибаться: "Не бойся, ты не ударишься, там много места". Но Лена все равно упорно нагибалась, хотя между макушкой и низкой планкой афиши оставалось сантиметров десять даже при ходьбе. Сейчас просто удивительно, как она там помещалась в этом пространстве - причем никакого ремонта не было там не было - высота совершенно не изменилась. А расстояние до земли такое маленькое, что не верится, что девочка там ходила.

Продолжение :

• Леночка - болезни

Лена.

Болезни

Болезни

В возрасте от года до 4 лет, мы часто ездили в поликлинику. Поликлиника была особенной - в ней были лекарства, вежливые врачи и не было очередей. В отличие от других поликлиник, где все было наоборот. Но поликлиника Леночки принадлежала ЦК Партии, поэтому там было всё или почти всё. В поликлинику мы ездили на массаж - нам его прописали бесплатно, правда, все равно немного платили медсестре, но совсем немного. Ездили на осмотры, на получение справок о том, что перестали болеть и можем снова ходить в детский сад и тому подобное. Фамилия врача была Иркина, а звали ее Генриетта Павловна.

Помню, когда мы появились в первый раз, я стал Леночку раздевать для осмотра, приговаривая: "Не бойся!!". В ответ Генриетта Павловна довольно сурово сделала мне внушение: "Не надо говорить, что она не должна бояться. Она ведь сначала не боялась, а Вы, своими словами, вызываете подозрение, что все-таки что-то неприятное нас впереди ожидает, вот она и начинает бояться". Меня, помню, опять очень озадачила детская психология - ведь, действительно, ребенок и не собирается бояться, - ну, раздевают его в кабинете - мало ли что. И тут ему говорят: Не бойся! Ага, значит впереди - что-то неприятное. Вот так формируется рефлекс боязни перед врачами.

В другой раз, когда мы прощались, я, держа Леночку на руках, произнес: ну, скажи "Ата-ата-ата". Леночка послушно произнесла, так как она знала, что это слова прощания. Генриетта Павловна сурово на меня посмотрела: "Родитель, это на каком языке? Вы ее должны языку учить, а не под нее подстраиваться". Но тут она была не права. Просто в Риге это слова прощания, вроде: "Всего доброго, до следующего раза", и я совершенно не знал, что по-русски этих слов нет, я был уверен, что это русский язык, а не влияние латышского. Поэтому я произнес: "Как на каком? На русском!" - "Впервые слышу" - отрезала Генриетта Павловна, а Леночка вдруг повторила: "Впелвые слышу!!" и мы с Генриеттой Павловной рассмеялись.

Опечаленный фонтан. Фото - Леночка.

В поликлинику ездили на троллейбусе. Днём те ходили полупустыми, и можно было расположиться на сиденье, поглядывая в окно. По вечерам, однако, надо было в троллейбусы втиснуться и пробиться к сиденью. Впрочем, место всегда уступали - при виде человека с малышом на руках кто-нибудь обязательно вставал. Довольно быстро Лена запомнила маршрут, хотя нельзя сказать, что мы очень уж часто бывали у врача, (хотя и не так редко, как хотелось бы). Однажды, когда я о чем-то задумался, именно Лена вдруг произнесла: -"Плиехали!" Не помню, сколько лет ей было, но меня удивило, что она поняла, что едем в поликлинику и сообразила, что уже была наша остановка.

В поликлинике приходилось долго раздеваться, потом так же одеваться - муторно и очень неприятно при морозах. Лена в это время обычно что-то рассказывала, а гардеробщица умилительно слушала и задавала вопросы, а когда Лена появлялась, это гардеробщица всплескивала руками и приветствовала Леночку: - Опять ты к нам в гости! Имя ее я уже забыл, она скончалась еще до отъезда в Аргентину - старенькая была.

А однажды Лене подарили красивейшие ботиночки, привезенные кем-то из Ирана. В то время достать красивую одежду и обувь было очень сложно, а тут новые ботиночки, зеленые с желтыми полосками, очень мягкие и без шнурочков - мечта. (Одеждой все менялись - когда ребенок подрастал, хорошие вещи отдавали друзьям, но обувью менялись крайне редко - предпочитали новую, чтобы походка не портилась от стоптанной, как бы ни трудно и ни дорого обувь обходилась). К сожалению, ботиночки были немножко велики, но Лена их все равно носила - они были очень удобными. И вот однажды, когда мы ехали домой в переполненном троллейбусе и стали выходить на своей остановке в начале Арбата, нам еле-еле удалось протиснуться и буквально вывалиться наружу. И только тут я увидел, что одного ботиночка нет - он свалился с ножки в толчее (у людей пуговицы отлетали в тех давках!). Троллейбус не трогался с места, так как входили люди, и я попросил стоящих людей: "Поищите ботиночек - там должен лежать, где-то около входа" (мы сидели чуть-ли не на первом сиденье). Люди как стояли, так и стояли. Помню, что меня возмутило, что никто даже под ноги не посмотрел, хотя прекрасно все слышали мою просьбу осмотреться. И сколько я ни просил, - никакого результата. У меня сложилось впечатление, что народ тихо радовался - вот, мол, такие разукрашенные, не то что мы, пусть без своего иностранного ботиночка походят.

До дома мы добрались без приключений - метров триста я пронес Лену на руках, оставил дома, а потом побежал в сторону Кремля. Дело в том, что наша остановка была практически последней. На следующей все выходили, а затем троллейбус долго шел пустой вокруг Кремля, и только опять на Манежной площади в него набивались люди.

Номер на боку троллейбуса я запомнил, успел дойти до остановки и, когда троллейбус подошел, - совершенно пустой, - вошел в него и стал искать. Ботиночка не было! Кому он мог понадобиться? До сих пор тайна. И до сих пор жаль, что не сообразил проехаться по этому кругу - заняло бы минут двадцать - наверняка где-то у остановки валялся, а то и был выставлен где-нибудь на видном месте. Всего-то там было три или четыре остановки, да и вывалиться мог он только на первой, где все люди толпой выпадали наружу.

С врачами связано и еще одно событие. Еще в самом раннем возрасте на головке у Лены появилось маленькое пятнышко, которое стало расти и превратилось в довольно большую шишку. Сначала никто и внимания не пятнышко не обратил, но потом показали врачу, который сказал, что это очень распространенная вещь - ангиома, что надо провести простейшую операцию - прижечь холодом ("криоприжигание", кажется). Делали операцию в больнице на Садовом кольце - неподалеку от площади Восстания. Леночка приехала туда на коляске, которую мы оставили около входа, пошли внутрь, где ожидали в очереди еще с десяток таких же бедняг с шишечками на голове. Когда пришла наша очередь, молодой человек, подхватил Леночку и со словами: "Папаша, отдохните минут пять!", исчез за дверью кабинета. Лена не заплакала - хотя чужой дядя забрал ее с собой. И только через минуту раздался дикий рев - прижигали пятнышко. Так как рев повторялся регулярно - до нас прошло уже много детей, я не очень перепугался, но жалко было её до слез. А через секунду тот же парень, наверно, студент-практикант, вынес ее, плачущую, всю в слезах. Долго пришлось утешать, потому что, наверно, все-таки очень больно было. Странно, почему дети не плакали, когда видели, что все, кто исчезает в кабинете, возвращаются в слезах. Сидели спокойно и обреченно. Но уже в коляске ребенок успокоился и снова веселился от всей души.

Вообще-то, если бы я вовремя подумал, что шишечка - это важно, то у Лены не осталось бы следа на головке. Его не видно, но когда она была маленькая, эта лысинка была очень заметна - волосики были редкими, и занимала она огромную площадь, чуть ли не полголовы. И сколько не убеждали окружающие, что человек растет, а лысинка остается такой же маленькой, при взгляде на головку всегда пробуждался страх - вот какая лысина будет! Но уже через несколько месяцев практически ничего не было видно, хотя окончательно она так и не исчезла.

Продолжение:

• Леночка - Санаторий

Лена.

Санаторий

Санаторий

Кроме поликлиники, в моей работе были и другие прелести - например, санатории для детей. Мне не удалось устроить Лену в спец. детский сад - хотя я посетил пару или тройку садиков ЦК компартии - то ли мест не было, то ли "чином не вышел". Слава богу, что хоть удалось ее устроить в обычный садик без очереди, опять же благодаря работе. Но санаторий и больницы, в которых Леночка побывала, все-таки принадлежали партии, поэтому были они раз в десять лучше обычных.

Первый раз Лена отправилась в такой санаторий, когда ей было примерно три годика. Оттуда пришла открытка, с ее непонятным рисунком и подписью, сделанной воспитательницей, что, мол "у меня все в порядке, мне здесь очень нравится". Было известно, что группы в обычных санаториях состояли из 40 детей, а в этом - всего 15, причем на двоих воспитателей. Внимания уделялось детям много, о них неплохо заботились, они играли, а заодно избавлялись от болячек. Когда настала пора встречи (кажется, через три недели), дети приехали на автобусе к поликлинике. Лена выскочила из автобуса - в пальтишке и шапочке, раскрасневшаяся, веселая, с округлившимся личиком, и сразу же закричала: "Папа, а что это ты мне открытку прислал, где зайчик с головой, как у мишки".

Никак не могу сообразить до сих пор, почему у ребенка такая удивительная реакция. На открытке был изображен зайчик, держащий в руках маску медведя и смеющийся над удирающим волком, который этого "медведя" перепугался. Мне казалось, что смысл рисунка если и не будет ясен для трехлетнего малыша, но все равно вызовет смех. Смех-то открытка вызвала, только не потому, что малыш понял шутку, а потому что удивился, как это заяц, а голова у него в руках, да еще медвежья. И пока мы ехали на троллейбусе домой, Лена на все вопросы про еду, про друзей, про мультфильмы и так далее, отвечала односложно, а затем с хохотом возвращалась к той же теме: "Папа, ну что ты за открытку прислал...".

Одинокая беседка. Фото - Леночка.

Уже позже, перед отъездом в Аргентину, когда я работал на выставке в Африке, Леночка снова отдыхала в санатории Красные Поляны (кажется он назывался так). К сожалению, пробыла она там немного, не по своей вине, конечно, - а ведь там был зимний бассейн.

Забирать ее я приехал на такси. Стоял поздний вечер, было снежно и холодно. Остановились около территории санатория (дальше такси не пустили охранники). По снежным дорожкам прошел к ближайшему зданию. Невероятно красиво было - тишина, елочки в снегу, светящееся здание. Подойдя к нему, первое, что я увидел - были огромные окна во всю стену, а за ними бассейн, в котором, несмотря на позднее время, плескались ребятишки. А за окнами - снежный лес, с елочками, блестящей луной, звездами. Вышла Леночка (я заранее позвонил и предупредил, что ее забираю). Мы оделись, попрощались и поехали назад.

По дороге я спросил, хорошо ли Лена поужинала, на что она ответила, что хорошо и рассказала, что на ужин был виноград. Разумеется, виноград был после еды, но сказано это было таким обыденным тоном, что ясно стало, что виноград дают если не каждый день, то часто.

Шофер спросил у Лены усмехнувшись: А икру черную на ужин не давали? На что Лена, приняв вопрос всерьез, ответила: - Сегодня нет. А я ее и не люблю.

Н-да!!! - Только и покачал головой шофер. Дело в том, что он видел, в какой санаторий мы приехали. А у обычных детей не только винограда, но я яблок зимой не было. Взрослые про икру и думать забыли, а дети и не знали, что это такое. Мне даже стало стыдно, что мы такие важные, что у Лены уже есть пропуск в поликлинику - в нашей стране пропуск означал многое, а тут у ребенка с шести месяцев отроду уже пропуск был!

Продолжение:

• Лена - Моя работа

Лена.

Моя работа

Моя работа

Вообще-то, с работой связано много воспоминаний. Иногда, по субботам и воскресеньям мы ходили туда обедать (там прекрасно готовили, а детей с родителями охрана пускала). Мы гуляли, иногда (очень редко), заходили в заопарк, а на обратном пути обедали в нашей столовой - там жили студенты, поэтому столовая работала каждый день. Но студенты были не простые, а партийные руководители, поэтому еда была не такая, как в обычных столовых, да и не такая, как дома - продукты не те.

Однажды обедали мы с коллегами (правда, это было в другой нашей столовой - подальше от дома, не помню, почему мы там с Леной оказались). Напротив Лены сидел Олег Горин - наш начальник. Передние зубы у него выдаются вперед, причем они очень большие. Нельзя сказать, что это его уродует - но придает характерный вид. Передние зубы очень выделяются.

Итак, Лена молча ела (или отвечала на вопросы), а затем вдруг сказала: - А дядя Олег на зайчика похож, правда!!

Все покатились со смеху, кроме самого Горина, который просто ничего не понял. Он тупо посмотрел на Лену и недоуменно спросил: - А почему я на зайчика похож? У меня же уши маленькие. Причем видно было, что он не притворяется, а на самом деле не соображает.

А Лена серьезно ответила: - А у Вас зубы очень большие - как у зайчика!!

Горин покраснел, как рак, а остальные загрохотали на все столовую без какого-либо уважения к начальнику, да так, что все вокруг обернулись.

Приветливые подсолнухи. Фото - Леночка

На Новый Год Лена ходила ко мне на работу на ёлку, которую устраивали для детей сотрудников. Однажды вызывали детей на сцену, прося их прочитать стихотворение, а за это полагался какой-то приз - то ли шоколадка, то ли мандаринчик. Долго я уговаривал Лену - сходи, прочитай стихотворение. Наконец-то, ребенок с неохотой согласился. Лена поднялась на сцену, где в центре, около микрофона, толпились детишки, с выражением гнусавя стишки на весь зал. Постояла Леночка где-то около краешка и с гордостью вернулась ко мне. Я укоризненно произнес: - Ну, что же ты. Так и не захотела рассказывать стишок? Лена с удивлением ответила: - Как не захотела? Я же рассказала.

Человек просто пошел, рассказал стишок, раз его просили, а слушает ли его кто-то и слышно ли его - это уже не суть важно.

Потом начался спектакль, где происходили страшные события - то ли баба Яга гонялась за Красной шапочкой, то ли Серый Волк хотел съесть Снегурочку. Лена заплакала от страха, и я понес ее из зала. На выходе мы столкнулись с моим Самым Главным Начальником, который попытался взять девчушку на руки, но та заорала и крепко за меня уцепилась. Начальник задумчиво произнес нечто, вроде: "Вот как наши люди держатся за свои идеалы". Так как сказал он это совершенно серьезно, даже ответить в шутку было нечего.

А потом Лена снова немного простудилась, сидела на окошке, смотрела во двор, где какой-сосед вынес ёлочку (праздники заканчивались), а я сочинил для нее стихотворение про зиму, и снег, и елочку, и простуду... Стихотворение, впрочем, никто не оценил, хотя, по-моему, очень неплохое.

Весной 1986 года меня послали на два с половиной месяца в командировку в ПортугалиюЮ и по возвращении, тем же летом Лена оделась в кучу новых одежд - два джинсовых сарафана, брючки, блузки, платьица, маленькие кроссовки, свитерки и куча другой одежды - всего и не упомнить. Тут уж она стала самой разукрашенной во дворе и во всем квартале (по меньшей мере, среди тех детей, что выходили гулять - неподалеку стояли дома номенклатуры, где одевались не хуже, если не лучше, но тамошние дети до простых смертных не снисходили). Один сарафанчик застегивался на красные застежки в виде растопыренной ладошки, а второй - тоже красные застежки, но в виде рыбок. Причем джинсовая ткань была разная - один сарафан был темно-синим и плотным, а другой голубым и более легким. Были и куртки - от летних до осенних, очень теплых. Одеждой мы были обеспечены на годы вперед, что было крайне важно в те времена.

С Леной и работой связано много воспоминаний, к сожалению, не удалось осуществить одну задумку - дело в том, что два раза в год в стране торжественно происходили парад и демонстрация на Красной площади. Самым почетным считалось стоять на трибуне среди гостей и махать проходившим демонстрантам. Трибуны обогревались снизу, так что холодно даже на ветру не было. Мы же всегда находились среди почетных гостей - точнее, один или двое из наших коллег, в качестве переводчиков. Обязанность считалась не самой привлекательной - в праздник надо рано вставать и куда-то спешить... Но те, у кого были дети возраста лет 7-11, сами предлагали себя на дежурство в этот день. Ведь для ребенка было невероятно почетно постоять на главной трибуне страны в стремлении самоутвердиться и показать себя в глазах двора и школы. А тут можно было небрежно бросить после праздников: А я 1 мая (или 7 ноября), на трибуне была на Красной площади!. Это был высший шик и предел мечтаний. Вряд ли я ошибаюсь, так как видел, как дети сотрудников гордились присутствием на трибуне. Детям всегда нравится быть первыми, а тут такая возможность.

Сам-то я на трибуне во время демонстрации был раза два, а вот Лену так и не удалось сводить - тогда она была еще маленькая и ее это не заинтересовало бы, а позже демонстраций уже не стало, да и я там не работал уже, впрочем и заведения не стало.

Продолжение :

• Леночка - На даче

Лена.

На даче

На даче

Летом мы всегда ездили на дачу в Ригу. Отдыхали на даче моего отца, а один раз на даче одной подруги моей мамы.

На даче подруги произошел смешной эпизод - Лена, тогда еще очень маленькая, однажды никак не хотела засыпать, что-то у нее болело или просто не в настроении была. Плакала, была не в настроении. Я стал хлопать в ладоши, отвлекая ее внимание. После пары хлопков Лена, которая при первом хлопке замолкала, вновь разражалась плачем, а как только я прекращал хлопать, замолкала. Тогда я стал внимательно на нее смотреть, и как только видел, что она сморщилась и сейчас зарыдает, начинал хлопать, а потом прекращал. И Лена замолкала. Но почти сразу же снова принималась громко плакать.

Наконец-то, она уснула, а перед этим развеселилась, уловив что-то веселое в хлопках и уговорах не плакать. Я вышел из комнаты и увидел, что хозяйка дачи смотрит на меня с ужасом: она слышала звуки, но ничего не видела, поэтому у нее создалось впечатление, что я сильно шлепаю дочку, та начинает орать от боли, я перестаю бить, девочка замолкает, а я снова принимаюсь за избиение! Тогда хозяйка мне ничего не сказала, но только через несколько дней моя мама решила со мной поговорить с целью объяснить, что, мол, нельзя так издеваться над девочкой и так долго ее шлепать. Тогда все и разъяснилось. Но на хозяйку я не обиделся - она же считала, что защищает маленькую девочку.

На даче было много других веселых моментов - и дружба с большой собакой по имени Портос - весьма суровый пес, сидящий на привязи, но снисходительно относящийся к детям. И сбор ягод, после чего человек приходил весь залитый черничным соком. И внучка тети Шуры, которой было лет 6, которая считалась командиршей и руководила всей детской компанией - не помню ее имени. Однажды она даже уронила Лену с кровати, играя с ней - Лена была уже достаточно большая, они что-то вытворяли, потом я услышал глухой удар и рев Лены, а внучка тети Шуры вылетела из дома и удрала. Все обошлось - падение, в разгар игры, с низкой кровати на деревянный пол для трехлетнего ребенка - не самое страшное приключение. Через час снова возились вместе (правда, девочка получила нагоняй и от бабушки, и от меня и дала слово больше Лену не поднимать). И маленький мальчик, бывший в Риге в гостях у бабушки с дедушкой, который сдружился с Леной, и они вместе купались и играли в песке. Каждое утро начиналось с их трогательной встречи. И вода, которую мы оба носили от колонки - я в двух больших ведрах, а Лена в маленьком ведёрке. Колонка была довольно далеко, но Лена ходила по воду регулярно и не ленилась.

Красные цветы. Фото - Леночка.

Ходили однажды на море - когда жили на даче моего отца - только один раз, если не ошибаюсь. Лена вернулась уставшей до невозможности, завалилась спать без ужина и проспала до утра - так до моря было далеко. Помню, шагали туда часа два, а на море было ветрено, прохладно - не до купания. Посмотрели на волны и побрели назад.

Купались на озере и в речке. Катались на лодке и даже однажды ловили рыбу с соседом - правда, недолго и ничего не поймали - надоело.

Мыться в горячей воде ездили иногда в Ригу, где Лена после бани любила играть с огромными мягкими игрушками.

В Риге ходили в зоопарк, гуляли в лесу около дома - однажды со Светой, дочкой моей подруги Инны. Это было в 87 году - перед отъездом в Аргентину. Тогда я сделал много фотографий - Лена катается на паровозе, Лена на карусели и так далее. Света рассказывала анекдоты, а Лена просто заливалась от смеха, хотя не думаю, что много понимала, но Света и остальные хохотали так заразительно, что и Лена не отставала. К тому же она, как молоденький жеребенок, выскочивший впервые на травку после зимы, как только вошла в лес и увидела поляну, завизжала от радости, повалилась на траву и стала по ней кататься. И хотя была она в чистой одежде и шли мы гулять в парк аттракционов и кататься на детской железной дороге, останавливать ее я не стал, настолько ей было здорово.

Примерно тогда же Лена впервые занялась своей внешностью и отхватила ножницами прядь волос, свисающих на лоб. При первом же взгляде на нее это было видно, причем вид был еще тот - "я у мамы дурочка", но ребенок смотрел с гордостью и не мог сообразить, почему все вокруг в ужасе - а если бы ножницами себе в глаз, а если бы отрезала кусок кожи и так далее... Но она впервые пыталась улучшить свою внешность.

Иногда Лену наказывали - предметом наказания служил ужасный широчайший белый ремень. На самом деле, не такой уж широчайший и не такой уж ужасный, но Лена его неимоверно боялась (как выяснилось позже, но я не знал, что она его так боялась, иначе бы не пользовался им, конечно).

Отшлепал я ее этим ремнем несколько раз, причем не со всей силы, конечно, но воспоминания остались надолго. Как правило, угрозы хватало, чтобы человек брался за ум. Но дети тут все одинаковы.

Станция Вецаки под Ригой. Самое известное направление на взморье.

Продолжение:

• Леночка - Аргентина

Лена.