История Новой Франции (другая история)

История Новой Франции (другая история)

Вводная лекция курса по всеобщей истории, прочитанная профессором Адрианом Трамбле на историческом факультете Монреальского университета 1 сентября 2006 года.

Друзья мои, позвольте поздравить вас с вступлением в славные ряды студентов нашего университета. Спешу заметить, что сие знаменательное событие еще не в коей мере не означает, что труднейшие испытания для вас позади. Наоборот, тот факт, что вы учитесь в лучшем и престижнейшем учебном заведении мира, расположенном в городе, по праву называемом столицей человечества, налагает на вас колоссальную ответственность.

Не тратя времени на предисловия, позвольте перейти к первой части вводной лекции по новейшей истории, в которой мы обсудим многочисленные события, — начиная с даты, считающейся началом Нового времени и заканчивая началом двадцатого столетия.

Итак, поворотным пунктом истории человечества традиционно считается день великой битвы в долине Св. Авраама. Тогда, 13 сентября 1759 года, французские войска под командованием генерала Монкалма одержали решительную победу над английской армией генерала Волфа.

В бою погибли оба командующих, и надо заметить, что судьба страны и мира висела на волоске – Волф был сражён на пять минут раньше Монкалма. Остается только гадать о последствиях сражения, если бы Монкалм пал первым…

Итак, после поражения в битве, послужившей точкой отсчета для дальнейших событий мировой истории, небольшой английский флот, лишенный своей базы – армейского лагеря у города Квебек, не смог помешать французским кораблям доставить в город необходимые подкрепления и припасы.

Не будучи в состоянии противостоять свежим частям противника, прибывшим из метрополии, остатки английской армии пытались уйти на в Новую Англию, но были перехвачены монреальским ополчением, действовавшим совместно с союзными племенами гуронов, и капитулировали.

Впрочем, если бы англичане пробились к Нью-Йорку (что весьма сомнительно даже в том случае, если бы они пошли кружным путем), Англия была не в состоянии продолжать непопулярную в народе войну – так или иначе, британское правительство уже до сражения в Долине Св. Авраама заявило, что средства на ведение войны больше выделяться не будут.

Война закончилась подписанием мира, и с этого момента Франция, не доверяющая островному соседу и понимающая важность закрепления успеха на американском континенте, бросает сюда все силы.

Во-первых, резко ускоряется процесс заселения Канады. Сюда прибывают десятки тысяч иммигрантов, начинающих долгий и тяжелый путь на запад – к Великим Озерам, Гудзонову заливу и далее, на бескрайние равнины Манитобы.

Суровые климатические условия севера вынуждают переселенцев стремиться на юго-запад континента. Центром целевой экспансии западного побережья становится основанный французами Детройт.

Между тем, в южной части Северной Америки все большее значение приобретает Луизиана – еще один анклав, которому Франция, воодушевленная победой на севере и желающая закрепить успех, уделяет всё больше внимания.

Как ни странно об этом сегодня вспоминать, в те времена Франция практически не получала от Луизианы никакой экономической прибыли! Очевидно, что в случае поражения французов в Квебеке, Луизиану ждала печальная участь – переход под владычество британцев короны. С удержанием же Квебека французы осознали необходимость усиления южного плацдарма американских владений, — важнейшего фактора в борьбе за главенствующую роль в регионе.

Если из Канады колонизация шла на запад – к побережью Тихого океана, то из Луизианы колонны переселенцев шли в глубь континента вдоль крупных водных артерий – Миссисипи (в дельте которой и расположена столица Луизианы – Новый Орлеан) и Миссури.

Итак, постепенно французские колонисты проникают в самое сердце Северной Америки, основывая десятки городов, строя дороги, неся с собой французский язык и культуру. Процесс освоения запада был долгим и тяжелым, полным невзгод и эпических событий, продлившийся в общей сложности около ста пятидесяти лет.

Нельзя забывать печальный факт: при колонизации запада было варварски подавлено сопротивление индейцев, брошенных в резервации, расположенные на самых плохих землях, были истреблены миллионы бизонов, вырублены бескрайние леса – одним словом, славный век пионеров омрачен неприглядными деяниями, но, что поделать, время было такое…

Между тем, усиление позиций Франции в Западном полушарии принесло плоды и в самой метрополии – по мере роста доходов от экспорта канадских пушнины и леса, луизианского сахара и какао, экономика Франции развивается семимильными шагами. Остается только гадать, какой удар был бы нанесен французской монархии в случае потери Канады в 1760 году – к середине восемнадцатого века в Париже ясно были заметны все признаки экономического спада и надвигающегося политического кризиса. Поражение в войне с Англией привело бы еще большему затягиванию поясов, увеличению налогов, репрессиям, что, в свою очередь, вызвало бы серьезнейшие брожения во Франции, а не в английском обществе, где провалы в мировой политике, и последовавший затем спад экономики, привели к революционным потрясениям и установлению Второй Республики, взявшей за образец кромвельское правление семнадцатого века.

Однако, в реальности Канада стала источником колоссальных прибылей для французской короны. Тем самым, опасность революционных потрясений была ликвидирована в зачатке, а французский король смог укреплять свое влияние на международной арене.

Закрепив позиции в Америке, Париж обратил внимание на Азию и Африку. Страна в любом случае старалась бы ослабить английское влияние на Ближнем Востоке и в Индии. Но если бы Северной Америкой владела Англия, то французам пришлось бы довольствоваться организацией в Индии интриг местных князьков против британских властей. С победой же в Канаде Франция смогла не только резко укрепить позиции в Западном полушарии, но и решающим образом усилила давление на Индию. К концу века давление принесло плоды – местная знать, озлобленная презрением англичан, обратила взоры на французских освободителей. Активно поддерживаемые Францией, антибританские движения взяли под контроль Индию, что привело к дальнейшему ослаблению Британской империи, которая оказалась не в состоянии выдержать еще одну далекую войну.

Неудачно складывались дела англичан и в Новой Англии. С одной стороны, после поражения в Канаде подавленные британцы лелеяли лишь одну мечту: удержать и сохранить очаг протестантизма — американские колонии. Стремясь достигнуть этой незначительной, но важнейшей для себя цели, Британия стала проводить политику уступок – в частности, снизила налоги, предоставила колонистам избирательные права, развивала самоуправление. Однако, окруженные французами, английские колонии в любом случае были обречены на жалкое существование.

Поражение англичан в битве за Квебек привело к сплочению жителей Новой Англии вокруг Британской короны. Разумеется, британцам, погрязшим в пучине революционных войн и отражения европейского нашествия, не удалось удержать колонии, однако так или иначе, жители все же сохранили самобытность. И сегодня жители Нью-Йоркского анклава, — единственного более-менее значительного англоязычного района западного полушария, с достойным уважения упорством пытаются защитить свой язык, привить детям саксонскую культуру, ограничить неизбежное влияние окружающего их со всех сторон франкофонского мира.

Итак, французские колонии в Америке становятся на ноги, в Азии французы идут победоносным маршем по Индостану, в Африке французский флаг развивается на большей частью прибрежных районов, готовятся экспедиции в глубь континента…

Однако, картина для французской короны не такая уж радужная и безбедная! По мере становления колоний, в них набирают силы центробежные процессы – ведь колонистам все меньше хочется кормить мать-родину, при всем к ней уважении. Уже выросло поколение тех, кто считает своей родиной именно Канаду. Их много, и они не понимают, почему делами страны заправляют из далекой Европы. Это поколение сформировало свою культуру, свои традиции, свои взгляды. Эти люди понимают значение Канады для метрополии, но не понимают, почему метрополия считает себя вправе навязывать свои законы, устанавливать налоги, вершить суд.

С другой стороны, корона не может поступиться ни малейшей долей собственных привилегий. Речь идет даже не о поддержании высоких налогов, из которых оплачиваются расходы парижского двора и африканские экспедиции. Закон выживания простой – дай палец, откусят руку. Стоит снизить налоги, канадцы немедленно выдвинут иные требования, еще более жёсткие.

К тому же, Франции необходимо укреплять «проверенными кадрами» новые территории, а это означает, что монархически настроенное население уходит в глубь континента, а в Канаде увеличивается влияние сторонников независимости.

Столкновение между Парижем и Канадой неизбежно… Вся надежда короны – на военное превосходство, боевой опыт, мощную промышленность и большой флот.

Наконец, в 1775 году, воспользовавшись незначительным инцидентом, получившим название «Галифакского чаепития», когда в знак протеста против обложения ввозимых товаров непосильными налогами, разгневанные канадцы побросали в воду тюки с чаем, только что доставленные из покоренной французами Индии, колонисты провозглашают Декларацию Независимости, принимают Хартию прав человека и гражданина и объявляют Республику.

Французская империя отделения не признает. Начинается война, которая идет с переменным успехом девять лет – сначала плохо вооруженные, неопытные ополченцы терпят поражение за поражением, но затем, подойдя к делу серьезно, наладив военное производство, укрепив дисциплину в армии, организовав военную учебу, взяв на вооружение новые тактические приемы, колонисты переходят в наступление и добиваются окончательной победы.

Канада поднимает флаг независимости и начинает долгий тяжелый путь к славе.

Однако, потеря Канады не наносит Франции особого ущерба: Во-первых, процесс заселения Америки продолжается, иначе говоря, Канада действует в качестве клапана – как только в метрополии давление безработного населения слишком усиливается, часть его переезжает на американский континент. То, что теперь речь идет о двух разных странах, не только процессу не мешает, но и помогает его регулировать в интересах обеих сторон.

Во-вторых, влияние Франции в Западном полушарии не потеряно окончательно – у нее остается Луизиана и примыкающие территории, требующие освоения. Бесспорно, там идут свои процессы становления, которые приведут к предоставлению Луизиане сначала частичной, а затем полной независимости в 1868 году (с сохранением номинальной власти французского монарха), но подробно этот процесс мы рассматривать не можем за неимением времени.

В-третьих, Франция владеет Индостаном и большей частью Африки. Её влияние бесспорно. Из бездонных кладовых империя до поры до времени черпает средства, помогающие ей безбедно существовать.

Даже отношения с Канадой, которые никак нельзя назвать на этом этапе безоблачными – достаточно вспомнить войну 1812 года, начатую Канадой против Луизианы (к тому времени границы обоих государственных формировании сошлись примерно там же, где они находятся и сегодня), — даже эти непростые отношения не могли помешать Франции оставаться влиятельной силой в Америке.

Междуусобная война 1812 года завершилась тем, чем и должна была завершиться – то есть ничем. (Луизианцы сожгли столицу Канады Квебек, канадцы побили луизианцев в битве у Нью-Орлеана, но эти события быстро были забыты).

Подписание мира стало отсчетом новой эпохи – эпохи дружеских и союзнических отношений между Канадой, Францией и Луизианой. Эти отношения не омрачили ни годы мировых кризисов, ни ужасы двух мировых войн, ни конкуренция и смена приоритетов, когда Великая Французская Империя, в которой, по меткому выражению Александра Дюма, никогда не заходило солнце, уступила мировое первенство Канаде, у подбрюшья которой стала верно трусить Луизиана, о независимости которой сегодня и не все канадцы подозревают, считая ее пятьдесят первой провинцией страны, хвостом собаки, так сказать!

(Только совсем недавно англофонам Нью-Йорка удалось, наконец-то, заменить ненавистные названия Rue Du Mur и Chemin Large на исконные Уоллстрит и Бродвей).

Тонущей в кризисе Великобритании еще предстояло сыграть важнейшую роль в истории человечества. Именно здесь в 1789 в Великобритании разражается революция, положившая начало новой эре истории человеческих взаимоотношений – эре капитализма, свободного рынка, предпринимательства.

Предпосылки к самой великой революции в истории складывались столетия – пожалуй, с момента изобретения печатного станка и астролябии, однако финальным гонгом для феодального мира прозвучало поражение англичан в битве Долины Святого Авраама.

Старый мир свое отжил и новая эра стояла на пороге, но грянуть революция была должна несомненно именно в той стране, которая терпела поражение в битве за Канаду.

Не будем описывать великие и сташные вехи Великой Английской Революции: нарастание противоречий, взятие Тауэра, казнь короля, введение революционного календаря, изобретение чисто английского орудия убийства – Резервуда (по имени изобретателя этого дъявольского инструмента доктора Резервуда, мечтавшего о «гуманизации» смертной казни), революционные войны, создание новой империи во главе с великим Веллингтоном, его европейские походы, блистательные победы, изгнание и таинственная смерть низложенного Императора на острове Св.Елены.

Да, можно много говорить о веллингтоновских войнах, опустошавших Европу в начале девятнадцатого века, когда никому неизвестный офицер, отличившийся только в далеких битвах в Индостане, вдруг возвысился, разогнал революционные комитеты, провозгласил себя сначала новым лордом-протектором, затем Императором всех британцев, и, наконец, вознамерился стать властителем мира…

Можно обосновывать причины его неиминуемого поражения после многих лет блистательных и победоносных европейских походов… Можно четко объяснить причины того, что «вечный мир», провозглашенный на Венском конгрессе 1815 года… не продержался и десятка лет…

Но все эти события мы вынуждены только упомянуть.

За рамками вводной лекции остается такой выдающийся конфликт, как присоединение к Канаде мексиканского Техаса, — неизбежный результат развития противоречий между двумя одинаковыми по силе развивающимися странами. Мы оставляем на следующие занятия рассказ о развитии литературы и искусства девятнадцатого века – кто ж еще, как не англичане, представители нации, только что прошедшей такие испытания, могли дать миру величайших писателей, создать новые школы в живописи или подарить человечеству выдающиеся творения архитектуры, такие, как Триумфальная Арка на Пиккадили или Юфелева башня.

Обо всем этом и многом другом – речь впереди. Спасибо за внимание.

Томас Мор размышляющий об альтернативной истории Новой-Франции. Фотография от Леночки.